«Русский стиль» и профессиональная традиция
В статье Григория Ревзина из «Проект Россия» №3 исследуется феномен русского стиля, начиная c неоготики Баженова XVIII века и заканчивая московским постмодернизмом 1990-х. Национальная идея русской школы поиска истинной, то есть органической и целостной, архитектуры раз за разом терпит крах.
Григорий Ревзин
Архитектурный обозреватель
образование:
Исторический факультет МГУ
деятельность:
10 лет преподавал на кафедре истории русского искусства.
Автор более 50 научных статей по теории и истории архитектуры.
С 1996 по 2000 год — заместитель главного редактора журнала «Проект Россия».
Вел архитектурные странички в «НГ», газете «Сегодня», с 1996 года — архитектурный обозреватель «Коммерсанта».
В 2001–2009 — главный редактор журнала «Проект Классика».
В 2010-2014 годах был комиссаром Российского павильона на Венецианской архитектурной биеннале.
В настоящее время — профессор Высшей школы урбанистики при ВШЭ и партнер КБ «Стрелка».
Каких-нибудь десять лет назад понятие «русский стиль» в архитектуре было четко привязано ко времени: 1830–1917 годы. Сегодня его возрождение в реальной архитектурной практике задает иную перспективу. Стиль переосмыслен из исторического эпизода в сюжет всей русской архитектуры Нового времени. Естественно, сегодня фокусом его судьбы кажется история строительства и воссоздания Храма Христа Спасителя. Однако хотелось бы обратить внимание на другой эпизод: сталинскую послевоенную архитектуру.
Этот период «осени патриарха» производит самое кафкианское впечатление во всей советской истории. Когда в 1947-48 гг. было принято решение вернуться к политике 30-х, то все движения государства свелись к тому, чтобы уничтожить дух относительного свободомыслия военного периода.
Единственным новым сюжетом в отношениях государства и архитектуры оказывается шовинизм великой державы. И здесь мы сталкиваемся с весьма характерной ситуацией.
Классицистичность сталинской архитектуры делала едва ли не опасным вопрос о ее русской специфике. Классическая ориентация объявлялась возрождением лучших традиций архитектуры русского ампира и классицизма, но господствующее положение — если не в реальном зодчестве, то в качестве профессионального идеала — занимала «ренессансная» концепция И.В. Жолтовского.
Если в 30-е гг. пафос всемирности коммунистического эксперимента соответствовал «общечеловеческой значимости» источников сталинской архитектуры, то в послевоенное время ситуация резко изменилась. Мы привыкли видеть в сталинской послевоенной архитектуре наиболее полное выражение «культа личности», но реально в послевоенное время, когда выдвинулось новое поколение архитекторов, «отцы-основатели» пребывали в состоянии ожидания своего палача.
Явилось и приличествующее случаю архитектуроведение. Процитируем М.П. Цапенко: «На новом этапе советской архитектуры формализм принимает новый облик (…). Это мы видим при ознакомлении с тем течением в советском зодчестве, которое получило наименование эстетствующего догматического формализма и связывается с именем И.В. Жолтовского (…). Подобного рода теории надлежит беспощадно разоблачать как проявление враждебной идеологии» (1). Этот донос в форме автореферата диссертации, защищенной в Академии общественных наук при ЦК ВКП(б) в 1948 году, почему-то не сработал. В 1953 г. Цапенко обнаружил истоки советского неоклассицизма в архитектуре 1910-х гг. и решил разоблачить это враждебное явление в зародыше. «Космополитизм в области архитектуры приводил к тому, что всеобщее распространение получили (…) классические формы. (…) Воскрешение их было попыткой гальванизировать образы прошлого, то есть явлением декаданса. Сторонники модернистского классицизма не замечали богатства русской национальной культуры.
Формализм, западничество, недооценка сокровищ русской культуры — этого было более чем достаточно для тотального разгрома архитектурной школы. В последней цитате «отцы-основатели» сталинского неоклассицизма становятся «подельниками» разоблаченных «врагов народа»: погром школы замечательного русского филолога, «небезызвестного Александра Веселовского» — один из центральных эпизодов борьбы с космополитизмом в литературоведении, а уж оказаться в одной компании с эмигрировавшим А. Бенуа — это не то что не оценить богатства русской культуры, а просто предать Родину.
Можно сказать, что готовился новый переворот в советской архитектуре. Место сталинского ампира должен был занять сталинский русский стиль. Кампания последовательно разворачивается в конце 40-х — начале 50-х гг. — и заканчивается ничем. Стиль не состоялся.
Разумеется, в послевоенной архитектуре можно найти черты «обрусения». Можно указать на формы кремлевских башен в силуэте сталинских высоток или на архитектуру метро, где происходит переориентация с «классических» античных храмов на «восточно-православные» образцы. Но ни одного по-настоящему неорусского здания в сталинское время построено не было. Неорусские проекты Пантеона, проекты райкомов в стиле владимиро-суздальской архитектуры (М.Гольц) — все осталось на уровне бумажной архитектуры. Опять же, зная ситуацию в стране, мы должны поразиться этому. Почему не состоялся сталинский неорусский стиль?
Принято считать, что сталинская архитектура не имеет никакого содержания, помимо того, которое вложил в нее «великий кормчий».
Но это глупость. Концепция И. Жолтовского рождается в контексте поисков совершенной гармонии классики в духе раннего формализма — работ Цейзинга, Гильдебрандта, концепция И. Фомина — попытка прочитать «романтический классицизм» Пиранези в духе ницшеанства. Считать, что кто-либо из советских руководителей мог не то чтобы принять, а просто понять, о чем тут идет речь, — насилие над здравым смыслом. Если какой-нибудь М. Цапенко начинал что-нибудь понимать, он немедленно бил в набат: «Формализм! Космополитизм! Враги!»
Существовала сталинская идеология и существовала идеология профессиональной архитектурной традиции. История советской архитектуры — поле диалога между ними. И несостоявшийся сталинский русский стиль — лучшее тому доказательство. Ибо если для власти за русским стилем стояла идея новой русской империи, то для профессиональной традиции русский стиль связывался с идеей глубочайшего упадка, деградации архитектурного творчества.
В том же 1953 г., когда Цапенко разоблачал неоклассицизм, А.В. Бунин писал про «русский стиль»: «ансамбли русских городов распадались, являя собой картину глубокого художественного оскудения.(…) Попытки возродить древнерусский стиль привели к поверхностному подражанию древнерусской архитектуре» (3). Даже на настойчивое желание властей создать новый русский стиль вновь профессиональная традиция смогла ответить лишь едва заметным «обрусением» классики.
Политическими аспектами идеологии мы можем не интересоваться. Политика — искусство повторения одного и того же на протяжении возможно более долгого времени, но власть, на разные лады повторяющая со времен Ивана Грозного идею православной империи, все же очень унылый объект для размышлений.
В.И. Баженов. Праздничные строения. Фрагмент рисунка М.Ф. Казакова. XVIII в.В зависимости от того, чего тут больше, православного или имперского, идеология власти может отливаться либо в русские, либо в классицистические формы.
Но вот ситуация, при которой национальный стиль воспринимается профессиональной традицией как символ упадка, кажется весьма необычной.
Но вот ситуация, при которой национальный стиль воспринимается профессиональной традицией как символ упадка, кажется весьма необычной. Попытки сконструировать русский стиль в рамках профессиональной традиции, как известно, начинаются в русской архитектуре XVIII века с В.И. Баженова. Баженов находит формы этого стиля в праздничном оформлении Ходынского поля в 1774-75 гг., потом применяет в Царицыне в 1775-85. Источником вдохновения оказывается архитектура московского Кремля (в оформлении Ходынского поля мы уже находим силуэты будущих сталинских высоток), однако она преображается в фантастическое видение.
Всем известно, что стиль Баженова — неоготика, известно также, что в XVIII веке формы древнерусской архитектуры назывались «готическими», так что «неоготический» стиль оказывается по смыслу «неорусским».
Но в этих номинациях возникает один аспект, о котором не следует забывать. Баженов попадает в Парижскую Академию в 1760 г., в период напряженного обсуждения идеи «греко-готического синтеза», начатого трактатом аббата Кордемуа и продолженного трактатом М.А. Ложье (4). Его «готика», его «неорусский стиль» рождается на пересечении этой идеи и итальянской сценографии (5).
Древнерусская архитектура не только называется «готической»— она видится сквозь призму западного опыта.
Вовсе не случайно основой его поисков оказывается «гиббелинская» архитектура Кремля — башни, выстроенные миланцем Пьетро Антонио Солари в 1490-е гг. и надстроенные в 1620-е Христофером Головеем в стиле поздней английской готики. Баженов не только выбирает в древнерусской архитектуре самое готическое, но и специально «готизирует» эти мотивы в духе XVIII в. «Готическое» (оно же «романтическое») — это в то время все странное, необычное, фантастическое, мистическое, именно этих эффектов добивается он в Царицыне.
Новый этап «русского стиля» — этап эклектики XIX века — начинается весьма сходным образом. Обратимся к двум текстам: статье Н.В. Гоголя «Об архитектуре нынешнего времени» (6) и «Философическим письмам» П.Я. Чаадаева (7). Первый из них справедливо считается «манифестом» архитектуры историзма в России (8), второй принадлежит к базовым текстам «русской идеи» в русской философии. И для того, и для другого специфика «русского» вырастает из православия. Оба начинают с того, что христианство совершенно несовместимо с классикой — архитектурой языческой, «телесной», материальной. И оба в качестве иного архитектурного идеала выдвигают… готику. И логика этих текстов, и их эстетика — вновь западные, идеал архитектурной формы — вновь полет готических сводов.
Процесс возвращения к национальной средневековой архитектуре в Европе XIX в. — общеевропейский. Однако Россия здесь демонстрирует весьма характерную специфику. В своей классической работе «Возрождение готики» К. Кларк (9) показал, что в Англии «возрождение» (revival) готики дополняется ее «выживанием» (survival) — первые неоготические здания по времени отстоят от последних готических зданий меньше, чем на десятилетие.
Кларк мыслил эту ситуацию как уникальную для Англии, но сегодня ясно, что это общеевропейский процесс. «Греко-готический» синтез во Франции и Германии, «барочная готика» центрально-европейских стран — все это дожившие до неоготики остатки средневековых традиций.
В России последние древнерусские здания строятся еще в 1790-е гг. (например, в Суздале), т.е. даже после того, как строятся первые неоготические. Но реального пересечения «возрождения» и «выживания» русского стиля не происходит. Дело в том, что сама профессия архитектора — петровское нововведение. Древнерусские храмы строятся на всем протяжении XVIII века, однако работают над ними средневековые артельные мастера. В Европе до неоготики дожила готика, но не caputmagister средневековой артели. Готические соборы достраивали уже архитекторы Нового времени — это входило в их профессиональный опыт.
В России сам статус архитектора как профессионала оказался связан с его отрывом от древнерусской традиции. Поэтому любое обращение к древнерусской теме носило характер взгляда извне — из европейской профессиональной традиции — на совершенно чужой материал, само прикосновение к которому опасно граничило с потерей профессионального статуса.
Из сказанного получается, что профессиональная архитектурная традиция не несет в себе ничего русского. Нам же кажется, что ее русская специфика приходит не через профессию, а через иные сферы культуры. И эта специфика, как ни парадоксально, решительно противостоит поэтике русского стиля. Именно она заставляет рассматривать его как упадок архитектурного творчества.
Неорусский стиль построен на принципе знака — древнерусские детали, размещенные на фасадах, «означают» принадлежность к русской традиции. Это принцип любого эклектического нео-стиля.
Но в России он попадает в весьма специфический контекст — глубокого недоверия к знаку, укорененного в культурной традиции.
Главное событие русской религиозной жизни на протяжении тысячелетия — раскол XVII века — прекрасно демонстрирует эту специфику. Речь идет о новой обрядности православия. Когда для разрешения религиозного кризиса в Грецию был послан запрос о том, как следует креститься, двое- или троеперстно, то ответ — это не представляет особого значения — был воспринят как очередное доказательство того, что греки отклонились от подлинного православия. В России, напротив, именно это и было важно. Знак связан с тем, что он означает, мистической, жесткой связью, подобно тому, как неверно произнесенное слово в архаическом заклинании отменяет значимость заклинания. Характерно, что во всей древнерусской культуре мы практически не находим развитых символических программ — символика архитектуры здесь основывается на решениях вселенских соборов первых веков христианства, а новая появляется с огромным трудом.
В архитектурной практике Нового времени эта тяга к мистическому родству формы с тем содержанием, которое в ней заключено, проявляется в совершенно неожиданном контексте. А именно — в прочтении идеи органичности архитектуры.
Несоответствие конструкции, декорации, материала и функции в русской профессиональной традиции воспринимается как святотатство. Едва ли не самое удивительное заключается в том, что теории, утверждающие это единство, возникают не до, не после, а в самый период расцвета эклектики.
Я.Г. Чернихов. Мемориальное сооружение. Эскиз. 1945В 1851 г. А.К. Красовский пишет: «Соблюдение этого правила придает строению качество, известное под названием архитектурной истины. Она должна составлять главное и первенствующее условие, которому должны подчиняться все другие правила образования архитектурных форм» (10).
Эти поиски истинной архитектуры, в которой ее подлинность оказывается своеобразным заместителем принципа религиозной целостности, будут сопровождать весь период эклектики. Истина будет пониматься то как научное исследование словаря форм древнерусской архитектуры (И.Е. Забелин), то как соответствие мистическим законам христианства, воплощенным в русской идее (В.О. Шервуд), но само стремление ее достичь, столь странное для эклектики, никогда не будет пропадать (11).
Архитектурная истина необходима для того, чтобы архитектура могла устраивать жизнь, архитектура — не цель, но средство преобразования общества, а для того, чтобы переустраивать жизнь, необходимо владеть секретом ее истинного устройства.
Все это не лозунги конструктивизма, но идеи русской архитектурной теории эпохи русского стиля середины и второй половины XIX века. Русская профессиональная архитектурная традиция разделяет общее для русской культуры мессианство.
Архитектурные формы поэтому должны быть не знаками, значение которых — в нездешнем условном знаковом пространстве, но словами заклинания, магическими кристаллами, которые, будучи произнесены или созданы, должны перевернуть мир и выстроить его по всеобщим законам гармонии.
Итак, с одной стороны, все органические связи с русской средневековой традицией рвутся самим статусом архитектора-профессионала, а с другой стороны, специфика русского менталитета требует органической подлинной архитектуры. Это определяет чудовищно противоречивый статус русского стиля в русской архитектуре. Естественно, он никак не соответствует тем требованиям, которые предъявляются к истинной архитектуре.
Но связываясь с «русской идеей» (везде, кроме собственно профессионального сознания: в политике, философии, литературе), он становится на место этой самой истинной архитектуры. То есть имеет статус лжи, вставшей на место истины. Если иметь в виду скрытую религиозную подоплеку истинной архитектуры — статус антихриста.
Именно поэтому он связывается в профессиональной традиции с идеей глубочайшего падения архитектуры.
Все это — история идей, и кажется, что сегодня, когда и истинная архитектура, и пафос преобразования мира приказали долго жить, мы вне этих идеологических коллизий. Не тут-то было. Странным образом все это проявляется сегодня в коллизии возрождения русского стиля — скажем, в Москве.
Казалось бы, новый «московский стиль» — это классический пример регионализма, тривиальный для постмодерна. Ничего подобного. Во главе всего стиля стоит Храм Христа Спасителя — воплощенная «русская идея», которая, с точки зрения власти, «всех нас объединяет». Это уже нечто немыслимое в ментальности постмодерна.
Но профессиональный статус «московского стиля» еще более парадоксален. Если цитаты из классики или из модерна кажутся знаками высокой архитектурной культуры, то «московские шатры» на небоскребах воспринимаются как «халтура», «официоз», признак профессиональной нечистоплотности.
Ровно по тем же причинам.
Постмодернизм в России был воспринят как новая истинная архитектура, служение которой — благородная миссия. Обращение в русле постмодернистских идей к русскому стилю вновь воспринимается как профанация этой миссии.
(1) М. Цапенко. «Борьба с формализмом в советской архитектуре». М, 1949. с. 23-24
(2) Он же. «О реалистических основах советской архитектуры». Киев, 1953. с. 98
(3) А.В. Бунин. «История градостроительного искусства». Т. 1. М, 1953. с. 480
(4) См. R.D. Middleton. «The abbey de Cordemay and the Greeco-Gothic ideal: a prelude to Romantic Classicism». Journal of the Warburg Courtauld Institute, XXV. с. 278-320
(5) См. И.В. Рязанцев. «Об истоках псевдоготики В.И. Баженова». В сб: Россия-Европа. Из истории русско-европейских художественных связей XVIII — начала XX века.
М, 1995
(6) Н.В. Гоголь. «Об архитектуре нынешнего времени». Полное собрание сочинений, т. VIII. М, 1954
(7) П.Я. Чаадаев. «Четвертое философическое письмо» (вариант). Сочинения и письма П.Я. Чаадаева, т. II. М, 1914
(8) См. Е.И. Кириченко. «Архитектурные теории XIX века в России». М, 1986. с. 51-63
(9) К. Clark. «The Gothic Revival». Harmondsworth, 1962
(10) А.К. Красовский. «Гражданская архитектура». СПб, 1851. с.13
(11) См. Е.И. Кириченко. Цит. соч.
18.03.2020
ПР03, история архитектуры
|
Главная |О студии| Портфолио | Услуги и цены | Контакты | Проект по Васту | Архитектурный проект | Дизайн фасадов | Блог |
|
|
Главная страница > Архитектурный Блог — стр 1 > Архитектурный Блог — стр 3 > Стили архитектуры > Русский стиль |
|
|
Что из себя представляет русская архитектура? Какие
особенности архитектуры можно с полной уверенностью отнести к
русскому стилю? Чтобы разобраться в этом, необходимо обратиться к
памятникам прошлого, поскольку в настоящее время в
русском стиле дома уже не строят (а жаль). Подписывайтесь на наш блог на Яндекс Zen — мы регулярно публикуем там новые статьи и видео на тему архитектуры, дизайна и строительства. Начиная с Петра первого и до развала империи в 20 веке ориентир был взят на западную Европу. Перенимать всё европейское стало считаться признаком хорошего тона у высшего общества, а всё русское стало считаться чуть ли ни варварским и недостойным. В СССР вообще был курс на размытие границ между нациями во всех сферах — в том числе и в архитектуре. Ну а сегодня в эпоху глобализма отказ от традиций и национальных особенностей также очень актуален.
Однако в 19
веке был всплеск интереса к русскому стилю в архитектуре.
Именно об этом я и хочу рассказать в этой статье.
Этот стиль
19 века не
является подлинно историческим, а по сути представляет из себя
эклектику (что
и отражает приставка «псевдо» в его названии). Его идея в симбиозе традиций древнерусского зодчества и народного искусства,
фольклорных мотивов, а также ассоциируемых с ними элементов византийской архитектуры. Неорусский стиль представляет собой интерпретацию и стилизацию русского архитектурного наследия
допетровской эпохи. Он последовательно сочетался с другими стилями от архитектурного романтизма первой половины
19 века до стиля
модерн в
конце века.
В псевдоорусском стиле в 19 веке строили разные здания от небольших придворных загородных сооружений в пейзанском стиле, идеализирующем народный крестьянский быт, до массовых деревянных парковых построек, выставочных павильонов и больших общественных зданий.
В качестве
примеров, иллюстрирующих русский стиль в архитектуре, хочу привести
проекты, собранные в
«Архитектурной энциклопедии второй половины 19
века» Г. В. Барановского (изданной в 1904 году). В 4 томе
представлены некоторые реальные проекты частных домов, построенных
из дерева — наиболее традиционного строительного материала для
России. Либо все они, либо их большинство до наших дней не
сохранилось. Но благодаря труду Барановского мы можем сегодня
увидеть, каким видели традиционный русский стиль архитекторы 19
века. Проект загородного дома (арх. Вальберг):
Фасад деревянной дачи 1879 г. (арх. Лыгин):
Проект загородного дома 1878 г. (арх. Никонов):
Проект деревянной дачи 1877 г.:
Проект деревянной дачи 1877 г. (арх. Кузьмин):
Проект загородного дома 1876 г. (арх. И. Ропет):
Проект дачи
1878 г.
Этот проект недавно воссоздали в музее под открытым небом в Переславле-Залесском. На мой взгляд, очень удачно получилось. По чёрно-белым плоским чертежам трудно в полной мере представить себе красоту этих проектов. А когда он предстаёт перед тобой в объёме и в цвете, то оставляет очень сильное впечатление. По настоящему красивые здания:
Один из первых российских архитекторов, обратившихся к русскому стилю в архитектуре, М. Д. Быковский говорил: Мы должны подражать не формам древних, а примеру их: иметь Архитектуру собственную, национальную.
В рамках данного направления
работали
такие архитекторы
как Алексей Горностаев, Николай Никитин,
Иван Ропет, Виктор Гартман, Владимир Шервуд, Иван Кузнецов,
Лишневский, Михаил Артынов, Шехтель и другие. |
|
|
_______________________________________________________________________________________________ !Материалы из статьи могут быть использованы только с активной ссылкой на сайт-источник! _______________________________________________________________________________________________
Другие статьи в Блоге:Русское деревянное зодчество. Памятники архитектуры русского севера.
Древние греческие, арабские и скандинавские письменные источники сообщают о существовании на территории славянских земель многочисленных укреплённых городов и сложных деревянных сооружений. По свидетельству Геродота (5 век до н.э.) на обширных землях восточной Европы, покрытых густым разнородным лесом, в краях с суровым климатом жили народы, умевшие возводить из дерева большие города с высокими крепостными стенами, жилыми домами и храмами (Геродот. «История в 9 книгах», том 4, М., 1888). …______________________________________________________________________________________________ Русский стиль в архитектуре Москвы
В 19
веке в России был всплеск интереса к
национальным традициям, национальной идее. _______________________________________________________________________________________________ Готический стиль в архитектуре
Готический стиль
в архитектуре зародился в Европе в зрелом и позднем
средневековье (12-15 века). _______________________________________________________________________________________________Древние деревянные храмы Ставкирки — памятники архитектуры Норвегии
Сказочные,
огромные, строгие, вытянутые ввысь, гармонично вписанные в ландшафт,
темнеющие громады на фоне суровых серых скал и зелёных мхов — такими
предстают перед нами ставкирки.
Если Вы хотите заказать проект дома, или у Вас есть вопросы, свяжитесь со мной по телефону, телеграму или почте. +7 977 268-04-53
|
|
В то время в Европе
прошла волна архитектурного историзма, затронула она и Россию.
В обществе возник сильный интерес к национальным традициям,
национальной идее. Архитекторы обратились к прошлому, к уже почти забытым
традициям. Так возник неорусский (или псевдорусский) архитектурный
стиль.
(Все тома этой «Архитектурной энциклопедии» можно скачать в
разделе старинных архитектурных книг на моём сайте)
(арх. А. Кузьмин):
Эпоха
романтизма в культуре
России была временем переосмысления
пройденного страной пути,
припоминания её национальных черт,
берущих начало в глубине
веков, в почти уже сказочной допетровской
эпохе. Процесс этот шёл
с середины 19 века до октября 1917 года.
Романтики заново открыли для современников историю России как
историю творящего народа, преподнесли её
в новом, переосмысленном виде.
Этот процесс затронул и архитектуру — прошла волна архитектурного
историзма. Возник неорусский (или псевдорусский) архитектурный
стиль.
Готика сменила архитектуру Романского
стиля и в свою очередь уступила место архитектуре
Ренессанса.
Термин «готика», «готическая архитектура» происходит от слова «готы»
— варварские племена с севера. Термин возник позже (в Новое время)
как презрительное обозначение всего привнесённого в европейское
искусство варварами-готами и подчёркивал радикальное отличие
средневекового зодчества от античного искусства Древнего Рима…
Они, свидетели многих веков истории,
будоражат фантазию и переносят нас в прошлое. В этой статье я
предлагаю совершить путешествие в далёкие 12 — 13 века, когда и были
построены эти прекрасные деревянные храмы…10 Сооружения, представляющие историческую архитектуру России —
Протянув границу между Европой и Китаем, Россия не является ни Востоком, ни Западом.
Бескрайние просторы полей, лесов и пустынь видели правление Великих Моголов, царский террор, европейские вторжения и коммунистическое правление. Архитектура России отражает идеи многих культур. Тем не менее, от куполов-луковиц до неоготических небоскребов возник отчетливо русский стиль. С русской эпохи Византийская империя повлияла на архитектуру и культуру русских.
Самые ранние каменные постройки России отражали сильное влияние греко-византийского стиля, особенно в церквях Древней Руси. Справа лежит Софийский собор, основанный в 11 веке в Киеве. Слева находится Святой Владимир в Новгороде, представляющий средневековую архитектуру севера. Эволюция русской архитектуры включает в себя ранние деревянные церкви на севере, развитие сказочных луковичных куполов, ставших знаковыми образами России, и завершается классическими имитациями европейских стилей в массивных светских сооружениях.
Ниже приведен список из 10 таких сооружений:
1. Храм Христа Спасителя, Москва | Архитектура России Храм Христа Спасителя Внешний вид ©bigbreaks.
comВозвещая о своих огромных медных куполах, возвышающихся над горизонтом Москвы; Храм Христа Спасителя является самым высоким православным храмом в мире. Стратегически расположенный недалеко от Кремля и рядом с рекой Моска, церковь имеет великолепное окружение, что также делает ее туристическим направлением, рассказывающим о религиозной и политической истории страны. У собора была короткая, но бурная история, начиная от строительства, освящения и реставрации с течением времени. Эта церковь представляет собой образец архитектуры русского Возрождения с каменным фасадом и белым мрамором, доминирующим в структуре.
2. Спасо-Преображенская церковь, о. Кижи Спасо-Преображенская церковь Внешний вид ©goodfon.com Построенная в 1714 году при Петре Великом, Спасо-Преображенская церковь была украшена 22-мя луковичными главами с бесчисленным количеством осиновых гонтов. При его строительстве не использовались гвозди, которые, в свою очередь, сегодня многие еловые ножки ослаблены насекомыми и гниют.
Это было время, когда русские церкви начинались как простые и священные пространства с деревом как важным материалом. Однако со временем многие деревянные храмы были уничтожены гнилью и огнем. Даже в этой церкви нехватка средств привела к запустению и плохо выполненным реставрационным работам.
Правление Ивана IV (Грозного) вызвало быстрое возрождение интереса к традиционным русским стилям. А в память о победе русских над татарами под Казанью Иван воздвиг этот собор прямо перед Кремлевскими воротами в Москве. Собор Василия Блаженного может быть карнавалом расписных луковичных куполов в рамках наиболее выразительных русско-византийских традиций. Считается, что Иван Грозный ослепил зодчих, чтобы они никогда больше не спроектировали такое красивое здание. Собор Василия Блаженного также называют Покровским собором. После правления Ивана IV на архитектуру в России в основном повлияли европейские, а не восточные стили.
Во времена Петра Великого господствовали европейские идеи. Его одноименный город, Санкт-Петербург, был реконструирован в соответствии с европейскими идеями, и его преемники продолжили традицию, привлекая архитекторов из Европы для проектирования дворцов, соборов и других важных зданий. Смольный собор, спроектированный известным итальянским архитектором Растрелли, воспевает стиль рококо. Рококо — это мода французского барокко, известная своим легким белым орнаментом и сложным расположением изогнутых форм. Бело-голубой Смольный собор похож на кондитерский торт со сводами, фронтонами и колоннами. Только шапки-луковки намекают на русские традиции. Собор должен был стать центром женского монастыря, построенного для императрицы Елизаветы, дочери Петра Великого. Но в конце ее правления финансирование монастыря закончилось. Строительство было остановлено в 1764 г., а собор не был достроен до 1835 г.
С элементами барокко и рококо, обычно преобладающими в меблировке, известный архитектор XVI века Растрелли создал то, что, безусловно, является самым известным зданием имперского Санкт-Петербурга: Эрмитажным Зимним дворцом. . Построенный между 1754 и 1762 годами для императрицы Елизаветы (дочери Петра Великого), бело-зеленый дворец представляет собой роскошное сочетание арок, фронтонов, колонн, пилястр, пролетов, балюстрад и скульптур. На этом чисто европейском творении нет луковичного купола. Эрмитаж Зимний дворец служил зимней резиденцией для всех правителей, начиная с Петра III. Позже, когда жена Петра Екатерина Великая захватила престол, она завладела покоем мужа и сделала косметический ремонт.
6. Таврический дворец, Санкт-Петербург Таврический дворец Внешний вид ©st-petersburg.guide Во всем мире Россию высмеивали за грубое, буйное выражение западной архитектуры.
Екатерина Великая хотела ввести более достойные стили. Она понимала гравюры классической архитектуры и новых европейских построек и сделала неоклассицизм официальным придворным стилем. Архитектура Палладио, основанная на классических древнегреческих и римских постройках, была стилем того времени и повлияла на то, что часто называют Таврическим дворцом 9.0043 или Таврический дворец. Дворец принца Грегори был явно неоклассическим с симметричными рядами колонн, ярко выраженным фронтоном и куполом, как и многие неоклассические здания в Вашингтоне, округ Колумбия.
Интерес к старому стилю ненадолго пробудился в 1800-х годах, но в 20-м веке наступила русская революция. Авангардное конструктивистское движение прославляло индустриальную эпоху и новый социалистический порядок. Мавзолей Ленина, спроектированный Алексеем Щусевым, называют шедевром архитектурной простоты. Мавзолей изначально представлял собой деревянный куб.
Тело Владимира Ленина, основателя Советского Союза, было выставлено в стеклянном гробу. В 1924 г. Щусев построил более прочный мавзолей из деревянных кубов, собранных в ступенчатую пирамиду. В 1930 году дерево заменили красным гранитом (символизирующим коммунизм) и черным лабрадором (символизирующим траур).
Возведен для хранения иконы Знамённой Богоматери, защитившей Новгород от нападения города Суздаля в 1170 году. В настоящее время храм стоит как образец московской архитектуры XVII века. Его фасады украшены фресками и кусочками плитки. Интерьер расписан в 1702 году мастерами из города Костромы. Сохранившиеся до наших дней их росписи примечательны наличием некоторых светских сюжетов. Совершенная акустика превращает посещение собора в идеальное место для концертов камерно-хоровой музыки, позволяющих лучше ощутить всю красоту художественного замысла этой дивной архитектурной палитры.
Троице-Сергиевская Лавра является всемирно известным духовным центром Русской Православной Церкви. Архитектурная палитра Троице-Сергиевой Лавры Содержит все компоненты, представляющие ее Выдающуюся Вселенскую Ценность. Сохранность ансамбля обеспечивается созданием Государственного музея-заповедника с начала 20 века. Наряду с утверждением границ охранной зоны целостность ансамбля обеспечивается законодательно закрепленными и зарегистрированными границами земель, занятых зданиями и архитектурными сооружениями ансамбля. Среди факторов, наносящих ущерб имуществу, — строительство памятников и другие формы застройки в буферной зоне, что отрицательно сказывается на историческом облике Лавры, а также увеличение числа туристических и паломнических групп.
10. Большой театр | Архитектура России Большой театр Внешний вид ©travelandleisureindia.in Этот исторический театр является одним из лиц неоклассической архитектуры 20-го века в России.
Это здание функционировало для балетных и оперных постановок. Главное здание театра на протяжении своей истории неоднократно возводилось, что сделало его визитной карточкой Москвы и России.
Императорско-Российская Архитектура
Петергофский дворец, Санкт-Петербург. | Российская имперская архитектура началась во времена правления царя Петра Первого в 1712 году при основании им новой столицы Санкт-Петербурга. Петр Первый стремился модернизировать Россию, используя западные образцы и идеалы. Работа по модернизации страны оказала сильное глубокое влияние на архитектуру России, которая отвернулась от своих исторических образцов и стала копировать многие западные образцы и темы. |
Петр I требовал, чтобы почти все здания в Петербурге были построены в стиле барокко. Стиль барокко был интенсивным отходом от традиционной русской архитектуры, вдохновленным традиционными русскими церквями. Стиль был сосредоточен на создании драматической интенсивности за счет использования естественного света и использования классических греко-римских узоров. Особенно ярко это проявляется в Петергофском дворце, стилизованном под «русский Версаль». Другие такие работы включают Красные ворота, собор Святых Петра и Павла и Меншиковский дворец.
Красные ворота, Москва около 1800 г. | Собор Святых Петра и Павла, Санкт-Петербург. | Меншиковский дворец, Санкт-Петербург. |
Обратите внимание на художественные колонны вдоль стен зданий. Колонны не несущие, но стилизованы под коринфскую и композитную темы. Естественное освещение также меняет окраску зданий, как это видно на Меншиковском дворце. По внешнему виду эти постройки могли происходить из любой части Европы, что свидетельствует о стремлении царя Петра модернизировать Россию в европейском стиле.
Позднее под руководством Екатерины Великой империя перешла в западный неоклассический стиль. Этот стиль был отмечен внушительной архитектурой, чтобы передать власть государства. Неоклассика демонстрировала многие темы барокко, но уделяла еще большее внимание греко-римским стилям. Для этого Екатерина наняла архитекторов из Италии, Шотландии и Франции для строительства многих знаковых памятников имперской России, таких как Исаакиевский собор и Галерея Камерон. Этот художественный стиль давно миновал царствование Екатерины Великой, когда Кремль, Большой театр, ГУМ и Государственный исторический музей были построены в стиле неоклассицизма.
Галерея Камерон, Санкт-Петербург | Большой театр, Москва. | Универмаг ГУМ, Москва. |
|